Медсестра заметила знакомую родинку у девочки и рассказала о чем молчала

В палате было почти темно. Лишь голубоватый мягкий свет просачивался через стеклянный прямоугольник над дверью. В коридоре было шумно. Где-то на посту переговаривались и медсёстры. В общем-то обычный день, только вот сердце Алены было не на месте, с того самого часа, когда она увидела знакомую до боли родинку на левом запястье. Она была похожа на сердечко. Женщина не могла ошибиться.

Сколько лет прошло, а рабочая смена Алены уже заканчивалась. Но она не могла уйти домой, бросить свою дочь второй раз. В тот момент, когда та находилась между жизнью и смертью врач Юрий Степанович понимающе кивнул и разрешил побыть у постели девочки. «Все что можно было мы сделали» — говорил доктор. «Промывание желудка, другие процедуры, а теперь все зависит от нее». Губы Алены задрожали. Она держалась из последних сил, внимая голосу доктора. «Жаль, что к ней некому придти, детдомовская девочка». «Поговори с ней, науке неизвестно, слышит ли что-нибудь больные в бессознательном состоянии, но все же гипотеза существуют, голоса родных помогают человеку вернуться к реальности, удерживают в этом мире. Алена Викторовна, не плачьте, не нужно, просто поговорите с ней».

Женщина опустилась на стул возле кровати, коснулась тонкого прохладного запястья, подавила крик, чуть было не вырвавшийся из груди и припала губами к ладони девочки: «Милая моя, родная, живи» — прошептала Алена. Лицо девочки казалось таким безжизненным, что страшно было посмотреть. Взяв в руки такие еще детские пальчики с облупившейся черным лаком Алена перебирала их, раскачиваясь из стороны в сторону. Девочка пыталась уйти из жизни, говорили еще, что она любила одного парня, с ним вместе училась в техникуме. А на днях мальчишка разбился в аварии. Девичье сердце не выдержало горе и отчаяние. Аня сломалась. Поддержать было некому, да и делиться она не привыкла, все всегда носила в себе.

Алена вдохнула и дала волю слезам, они полились нескончаемым потоком по щекам. «Доченька, я расскажу тебе все, про день, который был в моей жизни самым счастливый, а потом наступил другой, черный. Это было 18 лет назад, мне тогда едва исполнилось семнадцать, и я была влюблена. Сейчас, спустя время, я могу сказать, что никого еще так сильно не любила, да и не полюблю, наверное, никогда. Моего избранника звали Павел. Он был старше меня на год. В тот день я сбежала из дома. Накануне же узнала, что жду ребенка. Мой отец был сущим деспотом, коих только можно было найти. А мать сказала сразу либо борт, либо в семье разразится тот еще скандал. Мы с Пашей подумали и решили уехать подальше от родительских глаз навстречу нашему счастью. Мы были юными, влюбленными, счастливыми. Помню, как заехали по пути в придорожное кафе. Я села у окна, а он вышел на улицу на несколько минут с каким-то знакомым. Прошло время, и я заскучала. Вдруг кто-то забежал, попросил вызвать Скорую. Мужчина спросил, нет для среди посетителей врачей. Я встала и на ватных ногах вышла из кафе. Подошла к людям, толпившимся поодаль. А прямо на асфальте лежал Пашка, глаза его были закрыты, но, когда я подошла и склонилась над ним, он посмотрел на меня: «Алена, прости меня». «Что они с тобой сделали?». «Они просили денег» — Пашка попытался еще что-то сказать, но голос охрип, он вздохнул и замолчал. Послышался еле уловимый звук сирены, кто-то вызвал полицию и Скорую. Глаза любимого медленно закрылись навсегда. Я очнулась в больничной палате. Там же узнала, что Паши больше нет. Позже приехали родителя и забрали меня домой. Аборт делать было уже поздно, да и врачи не рекомендовали, опасаясь, что у меня больше не будет детей. Отец отвез меня к тётке в райцентр. Там я родила малышку, здоровую, красивую девочку. Я знала, что ее унесут и больше я не увижу ребенка. Родители обо всем позаботились. Однако, я попросила медсестру лишь одним глазком взглянуть на малышку, и эта родинку я запомнила навсегда».

Алена погладила руку девочки, и она продолжила: «Тех, кто это сотворил с Пашей, все-таки нашли, но легче мне не стало. Мне перестали сниться сны, дни были похожи один на другой. Каждую ночь я будто бы проваливалась в темную бездну, а утром выныривала из нее еще более опустошенная. Я хотела к нему, где бы он ни был, в аду или в раю. Время шло, и я закончила медицинское училище. Нашла работу, а вчера мне впервые за много лет приснился Пашка. Он стоял около больницы под проливным дождем. Анечка, сегодня я должна была отдыхать, сменщица вызвала, твой отец будто бы предупреждал меня, будто бы знал, что привезут тебя. Дочка, я знаю что это ты, чувствую прости меня, юная была, глупая».

Глаза девочки вдруг дрогнули. Алена отвернулась к окну, вытирая слезы. Она не видела, как девочка зашевелилась в кровати. «Мама» — послышался тонкий голос. «Пить, ужасно хочется пить» — их глаза встретились. Алена вздрогнула. Голубые и ясные-ясные, совсем как у Пашки. Алена вздохнула с облегчением, припала к плечу девочки. Аня быстро пошла на поправку. А через неделю женщина забрала ее к себе.

Прошло несколько лет. И лишь недавно Аня рассказала, что той ночью ей снился сон, нескончаемая пелена дождя и тьма. Она искала своего любимого, звала, кричала, когда вдруг услышала женский голос, такой мягкий и нежный. Он звал ее, и девочка пошла на этот звук. «Мама» — вдруг вырвалось из ее груди, когда она очнулась. И вдруг так спокойно и легко стало на душе.